Две вещи, которые нам нужно знать о нашем стремлении к небесам
Почему мы тоскуем по раю?
Мы говорим о «одном дне», когда мы увидим Христа, когда мы будем свободны от греха и страданий, когда мы соединимся со свидетелями веры. Мы поем о том, что находимся там 10 000 лет, мы слышим проповеди о том, на что это будет похоже, мы изо всех сил стараемся представить это по библейским описаниям, но чего мы действительно с нетерпением ждем?
Это должно быть с Иисусом? Я хочу быть на небесах, потому что я хочу всегда быть в совершенных, полных отношениях с Иисусом, поклоняться Богу всем своим сердцем, желая только любить и служить Ему и полностью реализоваться в Его присутствии. Почему еще?
Как бы верно ни было то, что мы будем со Христом на небесах и что Он будет нашей величайшей радостью навеки, в этом ответе для меня есть только одна небольшая проблема: я действительно не знаю, что это значит.
СОДЕРЖАНИЕ
Наши стремления имеют ограничения
Что значит буквально вечно поклоняться Богу? Каково будет лично полностью познать Христа? Каково это быть вечно довольным им? Я хочу, чтобы меня охватило волнение от этой будущей реальности, но, если честно, это не всегда мое самое непосредственное желание, когда я думаю о небесах.
Часто мои непосредственные желания сосредоточены на избавлении от испытаний этого мира. Какое облегчение будет иметь свободу от греха, который продолжает терзать меня. Чтобы наконец избавиться от своей мелочности, ненависти и эгоизма. Освободиться от чувства вины – что за день. Я жажду свободы от греха. Господи, давай скорее!
Я жажду свободы от боли. Одна только мысль приносит прилив умиротворения, чтобы полностью освободиться от душевной боли, от горя, от печали и от разочарования. Освободиться от страха перед болезнью и слабости тела. Знать, что я смогу отбросить всю борьбу, которую порождает этот мир, и получить вечное утешение – как долго, о Господь?
Как долго мы будем свободны, пока бремя этого мира не снимется с наших плеч навсегда? Господи, поторопись день.
Мы стонем под тяжестью этого бремени, желая, чтобы оно было снято. И хотя Христос лежит в основе стремления христианина к небесам, устранение мирских страданий может доминировать в наших непосредственных эмоциях по поводу небес. Я думаю, что эти желания быть свободными от греха и боли часто являются нашими непосредственными желаниями, потому что мы так хорошо знаем грех и боль.
Мы знаем, как грех искажает нас, причиняет нам боль и уводит от Бога и других людей. Легко стремиться к свободе от греха, потому что мы знаем, как это ужасно.
Мы знаем боль и горе. Мы знаем потери, болезни и упадок. Мы чувствуем себя разбитыми и знаем, что Бог создал нас не для этого. Легко желать, чтобы Бог исцелил все наши раны и сделал все новым, потому что мы так хорошо знаем боль.
И эта свобода – обещание Писания. Бог обещает, что он будет тем, кто освободит нас:
Вот, жилище Бога с человеком. Он будет жить с ними, и они будут Его народом, и Сам Бог будет с ними как их Бог. Он сотрет всякую слезу с их глаз, и смерти больше не будет, и не будет больше ни плача, ни плача, ни боли, потому что прежнее прошло. (Откровение 21: 3-4)
Но здесь мы видим, что он не только освобождает нас, но и находится с нами, пребывая с нами, ведя нас как наш Бог. Он не останавливается на устранении нашей боли, но дает нам себя. Но на что это похоже? Как мы этого хотим? Кажется, труднее или, возможно, менее автоматично, с нетерпением ждать полных, вечных отношений со Христом, потому что мы не знаем, на что они будут похожи.
Наши стремления указывают на нечто большее
Павел говорит во 2 Коринфянам 5, что теперь, будучи вдали от Господа, но дома телом, мы ходим верою, а не видением. Мы ходим верой в то, что Христос – это все, кем Он обещает быть, еще не имея полного опыта всего, что Он есть. Мы жаждем чего-то, чего не знаем полностью. Мы знаем Христа лишь частично.
Итак, мы остаемся, зная, что Христос очень желанен, и начинаем желать Его, но пока не можем знать всего, что мы желаем. Мне приятно находиться в компании К.С. Льюиса, когда он признает в «Четыре любви», что считает всю любовь в этой жизни лишь тенью той любви, которую предлагает Бог:
Затем мы вынуждены попытаться поверить в то, чего мы еще не чувствуем , что Бог – наш истинный Возлюбленный.
К счастью, это случай, когда наши чувства и переживания неадекватны для описания реальности. Хотя мы, возможно, не в состоянии почувствовать все, что есть Господь, мы можем быть уверены, что Он не только исполнит обещания свободы от греха и страданий, но также будет гораздо более красивым и могущественным, чем наши чувства могут в настоящее время. мера.
На протяжении всей Библии Бог показывает, что Он больше, чем мы можем справиться. В Исходе Бог закрывает глаза Моисею, пока его слава проходит мимо. В Иове Бог заявляет, что его мысли – это не наши мысли, а его пути – не наши пути, но они намного выше нашего понимания. У Исаии даже ангелы закрывают глаза своими крыльями, чтобы не смотреть полностью на славу Бога. В Евангелиях учение и авторитет Иисуса поражают и сбивают с толку его учеников. Согласно Посланию к Ефесянам, он может делать гораздо больше, чем мы можем просить или вообразить.
Стремление к свободе – это хорошо, и это стремление к обетованию от Бога; но мы можем желать гораздо большего. В каком-то смысле приятно знать, что даже наше глубокое стремление больше не иметь греха и боли направлено лишь на малую часть всего того, что мы испытаем. Бог настолько превосходит наше воображение, что наше стремление к нему не может даже охватить все, что он есть.
Поэтому, когда мы жаждем утешения, мы можем помнить, что он наш Утешитель. Желая освободиться от греха, мы можем помнить, что именно он возложил наше бремя греха на свое тело. Желая быть вдали от тела и дома с Господом, мы можем помнить, что Господь, который поселится с нами в своем доме, больше, чем мы можем даже мечтать.
Обри Хёпнер
